Начавшаяся в полном соответствии с канонами фильмов ужасов «в пятницу 13-го» ирано-израильская война может иметь непредсказуемые и более серьезные последствия для мировой экономики, чем пандемия COVID-19 и все военные конфликты как минимум с начала этого века
Пока локальные максимумы цен на нефть и газ через пять дней после начала полномасштабной ракетной войны между двумя главными военными державами на Ближнем Востоке, Израилем и Ираном, явно не поражают воображение. Но важны не столько номинальные цены текущих поставок и фьючерсов, сколько возможный разброс и интенсивность колебаний этих цен.
В ночь на 13 июня, когда Израиль начал наносить удары по иранским ядерным объектам, стоимость августовских фьючерсов на нефть Brent на лондонской бирже ICE Futures в моменте взлетала на 13,18%, до 78,5 доллара за баррель. Цена нефти Brent была выше 78 долларов впервые с 24 января 2025 года. Но уже сейчас нефть довольно буднично торгуется на уровне ниже 74 долларов.
Цены на газ в Европе 16 июня выросли до максимума с 4 апреля. Стоимость июльского фьючерса на газ на хабе TTF в Нидерландах выросла на 2,21%, до 470,92 доллара за тысячу кубометров.
Но все эти показатели не идут ни в какое сравнение с рекордными. 4 июля 2008 года цена барреля марки Brent достигала абсолютного исторического максимума — 143,95 доллара. То есть почти вдвое дороже, чем она стоит сейчас. Даже в первом постковидном 2022 году среднегодовая цена Brent составляла 101 доллар за баррель.
Однако из-за мирового финансового кризиса уже в декабре того же 2008 года, спустя менее чем полгода после исторического рекорда, нефть подешевела более чем вчетверо, до 33,73 доллара за баррель. А в 1990-е годы средняя цена Brent и вовсе держалась на среднегодовом уровне 18 долларов за баррель. Для европейских газовых цен нынешние максимумы пока тоже детский лепет. В марте 2022 года цены на газ в Европе превышали 3000 долларов за 1000 кубометров — то есть были в семь раз выше, чем сейчас.
Главной угрозой мировой экономике (и возможным плюсом для российской) считается резкий рост мировых цен на энергоносители. Это теоретически может произойти в трех сценариях. (Рассматривать как реалистичный вариант полноценную затяжную сухопутную ирано-израильскую войну вряд ли возможно: слишком велико расстояние между двумя странами).
Первый: Иран временно блокирует Ормузский и Баб-эль-Мандебский проливы, через которые проходит почти треть мировых поставок нефти. Второй: Иран выводит из строя газовые месторождения Израиля и наносит удары по нефтяным объектам в соседнем Ираке, а Израиль атакует нефтяные месторождения и нефтеперерабатывающие заводы Ирана, а также газовую инфраструктуру (прецеденты уже есть). Третий: поставщики добровольно начинают искать обходные маршруты транспортировки энергоносителей из-за эскалации взаимных ракетных обстрелов и опасности транспортировки грузов через привычные маршруты.
Первый из этих сценариев кажется маловероятным, поскольку прямо угрожает экономическим интересам арабских стран региона, с которыми у Ирана и без того не слишком хорошие отношения, но которые очень важны Тегерану в качестве тактических союзников в войне с Израилем. Второй сценарий более вероятен, но вряд ли обе страны располагают возможностями для полного уничтожения энергетической инфраструктуры друг друга. А вот третий сценарий вполне реализуем, если нынешняя горячая фаза вооруженного конфликта Ирана с Израилем затянется дольше чем на пару недель.
Но ни в одном из этих сценариев повышение цен на нефть не выглядит прочным, поскольку все они прямо угрожают мировой экономике, а значит, и спросу на энергоносители. Обходные маршруты поставок гарантированно увеличат издержки, а вместе с ними и глобальную инфляцию.
Разрастание конфликта на Ближнем Востоке с вовлечением в него новых государств на фоне неопределенности с тарифными войнами имени Дональда Трампа чревато еще более существенным замедлением роста мировой экономики. Притом что прогнозы роста мировой экономики дружно понижались еще до начала ирано-израильского конфликта. Прогнозируемые 2,3% роста мирового ВВП на 2025 год и так самый низкий показатель за последние полвека, не считая ковидного 2020 года.
Едва ли эскалация войны на Ближнем Востоке сделает взлет цен на нефть долгосрочным. Скорее это может привести к их резкому падению в случае слишком масштабных потрясений для мировой экономики. Так что российский бюджет вряд ли сильно выиграет, даже если в моменте нефтяные цены снова окажутся трехзначными.
Что касается мировых цен на газ и поставок российского топлива, тут многое будет зависеть от политической позиции Европы. Сейчас ЕС обсуждает включение в 18-й пакет антироссийских санкций запрета на эксплуатацию «Северных потоков» и пока формально имеет дорожную карту по полному отказу от российского газа в 2027 году. Она не выглядела реалистичной и без большой войны на Ближнем Востоке. При этом одним из главных источников возмещения российского газа в Европе как раз должны стать поставки израильского топлива через Египет. Вот эти планы могут оказаться под серьезной угрозой.
В любом случае для России выгоднее рост цен на нефть и газ из-за роста мировой экономики, а не вследствие военно-политического хаоса в мировом масштабе. Ну и важно помнить, что значительный рост мировых цен на нефть точно не в интересах главного экономического партнера РФ — Китая.
Пока ирано-израильская война наряду с тарифной войной США и Китая, где вроде бы достигнуто промежуточное соглашение, в котором нельзя быть до конца уверенным, становятся, пожалуй, самыми грозными вызовами для мировой экономики с начала века.